Посмотрела Горбатую гору.
Фильм шикарный, но тяжелый очень, очень тяжелый, особенно с моим состоянием сейчас, оно уродское.
Энис (все никак имя не запомню ><) засранец вообще, хотя его можно понять... Там вообще всех понять можно и все герои западают в душу, поэтому наверное...
А вообще больно так, что и не передашь... Спать больно. Хочется, но морально не пускает что-то...
Хочу, чтобы меня любили.

---

Два 3,14раса :х

Боже, это так мило все)
www.diary.ru/~it-was-a-deer/p162784723.htm?oam#...

---

Мой...ублюдок.

Очень внешне похож. Только волосы вот...

---

Странные...очень странные ощущения, когда в тебе люди.
У меня ощущение, что в своем сознании я не одна. Там...там чужие люди, не я. Но самым главным там является мужчина. Я знаю, что это мужчина. Я...я не знаю как его зовут и кто он. Он... В моих глазах он достаточно высокий, бледный, глаза синие, темно-синие, но ясно, что именно синие. Волосы черные, длинною где-то до ягодиц. Всегда в тугом конском хвосте, всегда, на лице ни одного волоса из прически. В руке всегда сигарета. Он курит очень часто и ему всегда больно. А еще он гей. ._.
Можно думать, что я фанатичная девочка, что я начиталась всякой хери фентезийной, что слеша насмотрелась... Но есть он. Он реальный. У него другое поведение, холодное, разум жесткий, даже жестокий. И он...он часто мне гадит, да. Зачастую, когда больно...выходит он. Тогда я неосознанно начинаю себя вести, как он. Все у меня "деточки" и "куколки" таким высокомерным тоном, что мне мерзко. И вообще я заметила за собой явную многоликость.
И он не единственный.
Страшно...
У Алисы было такое. Но у нее один человек и когда она влюбилась в парня другого...все, нету у нее этого. А меня раздирает. Ненавижу себя.
Сдохни, Лиза, сдохни, ненавижу тебя, из-за тебя все. Ненавижу.

Не счесть моих ликов,
Не счесть воплощений.
Предсмертный твой крик я
И стон наслаждения...
(с) Последнее испытание, мюзикл

@музыка: Изида под покрывалом

@настроение: Боль

@темы: мысли, люди, Боль, шизофрения

---

Дура...сказала ей все же, но смысла нету. У нее есть человек, что в сто раз меня дороже.
Не разрыдаться...это главное. Хотя, в общем-то, и не особенно возможное. Слезный шлюз.
Но больно. Безгранично больно. Не сердце, а тряпочка какая-то уже разорванная.
Больно...
Очень...
И никого, совсем никого, кто бы мог обнять так, согреть и сказать, что, мол, да все хорошо будет, главное, что я тут у тебя и никогда тебя не брошу...
Да-да.
Иначе было бы легче...

Но не хочу думать об этом. У меня тут...вот что. Масенька-билет:


А еще...наверное скоро из сознания вырвется рассказ. Он, знаете, будто на грани падения со скалы, будто вода, что вот-вот выльется из стакана... Конец грустный. Давно это задумывала, так что никаких оснований верить, что это из-за моего состояния.
Кстати, о нем. Прошла проф. тест, который дал один знакомый, на депрессию. Результат...а вот он:

Сильная депрессия! Ваше состояние требует срочного вмешательства специалиста (психиатра или врача-психотерапевта) с обязательным назначением курса антидепрессантов.

@настроение: Боль

@темы: Грусть, мысли, Хелависа

---

Несколько стихов моих.

Без Масок.

Друзья, давайте снимем маски?
На этот день, на этот час.
Здесь все свои, давайте без опаски
Покажем все, что есть у нас!

Сегодня праздник и веселье,
У нас совсем не маскарад.
Кружим на счастья карусели,
Без масок все и каждый рад!

Мы доверяем всем сегодня,
Беззаговорочно любя.
И избегаем чувства боли,
Хотя без масок мы, друзья!

Здесь масок нет
И в этом вся загадка.
Кто разгадать посмеет сей секрет?
Все просто, друг мой, - в маске гадко.

Рекою льется лимонад,
Ведь с ним нам веселее.
Без маски здесь у каждого наряд,
От этого мы все бодрее.

Но день давно закончился,
И час уж подошел к концу.
Друзья, молю настойчиво вас я:
Не позволяйте маскам прилипать к лицу!

***

Бросили.

Мой друг, позволь сегодня мне напиться!
Меня сегодня бросили, попутно обозвав.
Сказали, примитивный я, бесчувственный тупица,
Что я - фашист поганый, на плаху, подлеца!

А я ведь был влюблен, дружище, милый мой,
Мечтал ее однажды поднять на пьедьестал,
Считал, что будем вместе мы до доски гробовой,
Да только еле-еле ту доску избежал.

Представь себе, дружище, я даже не поверил,
Что меня точно бросили без всяческих надежд!
За мною громко, с криками захлопнулись все двери,
Не может же она терпеть таких невежд!

Меня сегодня бросили,
Не убиваться же теперь...
Друг, дай мне папиросину
И я сам перед нею свою захлопну дверь!

***

Мы ищем утешение в стихах...

Мы ищем утешение в стихах,
Мы сочиняем их и забываем страх.
Мы ищем утешение в любви,
Хотя бывает горько с ней, ее ты не зови.
Мы ищем утешение в надежде,
Надеемся на то, что будет все как прежде.
Мы ищем утешение в бутылке,
Водка, виски, в сердце дырки...
Мы ищем утешение в других,
Они замена, ведь с ними ты не жив.
Мы ищем утешение в игре,
В игру так погружаемся, что не достать извне.
Мы ищем утешение в смертях,
Мы умираем быстро, уносит ветром прах.
Мы ищем утешение в себе,
Но не находим такового и топимся в вине...

***

Гимн моряков.

Мы ловим волну в бушующем море,
Сквозь боли, несчастья и жуткое горе.
Мы моряки, ничего не боимся,
И смело в волну мы на судне стремимся.

Не страшен нам ветер иль злобная буря,
Смеемся и снова на волны до дури.
Волна убегает - мы четко за нею,
А кто забоится, тот живо на реи!

Мы ловим волну, лихие герои,
Мы укрощаем суровое море.
Летит наш корабль на всех парусах
И там вдалеке островов полоса.

Не страшно разбиться на хрупеньком судне,
Все лучше, чем эти спокойные будни.
Мы верим в богов и верим в приметы,
Ведь всегда, ежечасно мотаемся где-то!

Но так же земное нам тоже не чуждо,
Ром, бабы, вино - вот все, что нам нужно!
Три дня просидим мы в любимом борделе
И снова в пути на четыре недели!

@музыка: Айрэ и Саруман - Ангмарец

@настроение: Среднее

@темы: стихи, Творчество

---

Мы разделим любовь на кусочки.
Будем резать безжалостно, чисто,
Разорвем мы кровавые строчки,
Ты не бойся, все это так быстро.

Мы увидим, наверное, лето
И узнаем великое счастье.
А быть может мне виделось это,
Перед тем, как разрезать запястье.

Балуюсь на досуге, балуюсь)

@музыка: Хелависа

@настроение: Нету

@темы: стихи, Творчество

---

Дела налаживаются.

Жил был алкоголик. Тратил деньги на бухло и в итоге растратил все. Затем, начал распродавать все, что в квартире. И вот однажды заходит в пустую уже квартиру. Вдруг видит бычок под батареей. Подошел к батерее, берет бычок и задумчиво так:
- Дела налаживаются!

В общем-то так и есть. Меня отпустили на концерт, благодаря бабушке (она маму уговорила)! Ура! Насчет Алисы, как обычно, фейл, но насрать на нее сейчас. Концееерт, Хелависааа *О*
Счастье *О*

---

...Mea Culpa...

Скромное продолжение, 3я глава :з

Глава 3.

- Мои родители встретились десять лет назад до моего рождения, - начал Джетен. - Спустя год они сыграли свадьбу, а еще через год у них родился сын, первенец. Они назвали его Николасом. Он был моим старшим братом. Но затем, спустя какое-то время, чувства их притупились. Отец стал банальным трудоголиком, мать стала скучать, несмотря на существование малыша, ведь они были богаты и за ребенком бегали слуги. Поэтому немудрено, что она завела себе любовника. Однако простой секс перерос в нечто большее, мама влюбилось в него. Да, и он тоже был влюблен в нее и даже не знал, что она замужем за таким богатым человеком. А потом, как-то раз, мать привела любовника в нашу квартиру. И в самый момент их высшего блаженства, так сказать, зашел мой отец, пораженный звуками из-за двери. Как оказалось, то он любил мою мать и из-за большой загруженности не мог позволить себе обратить на нее большее внимание. А увидев, что творится там, он будто сошел с ума. Он выгнал любовника за дверь и взял мою мать. Практически изнасиловал, да, так точнее будет. Затем, спустя девять месяцев родился я. Цвет волос и глаз - полностью папины, но затем все начали понимать, что в моей внешности проявляются черты, которых не было ни у отца, ни у матери. Некоторые врачи предполагали, что возможно сперма в матке матери смешалась и получается, что у меня два отца. Другие отвергали и говорили, что черты могут передаваться на генном уровне от предков. Но мама по-тихому восхищалась, что мои губы такие же пухлые, как и у ее любовника. Поскольку и у нее, и у папы, губы были тонкими, то это значило, что они могли достаться только от него. Из-за этих событий в моей семье появилось какое-то неправильное отношение, будто я был безродным сиротой, подобранным из милости! Хотя, единственным человеком, которому я был воистину был дорог, была моя мама. И она любила меня больше всех, что плохо отразилось на Нике. Ему уже было восемь и он отлично все понимал и поэтому он жутко ревновал. Он обожал мои слезы, казалось, он может их пить! Отец был угрюм и пытался вообще меня не замечать. Я был маленьким и не понимал почему ко мне так относятся. Почему братик меня бьет, а папа не обращает внимания... Когда мне уже исполнилось десять, брат в язвительной форме выложил причину. Я сказал ему, что все равно люблю его, буду любить, несмотря на любые его чувства ко мне. Просил, умолял быть братом мне, настоящим. Но он лишь со смехом отверг мою мизерную просьбу и сильно ударил меня. Поэтому мама в общем-то редко отускала меня от себя, боясь, что брат будет меня обижать. Ибо ее уговоры не действовали, Ник все время попрекал ее в недостатке любви к себе. А когда мне исполнилось тринадцать... В тот день мама поехала с отцом на какой-то важный прием, по папиной работе. Тогда я впервые остался со старшим братом наедине. Правда, я заперся в своей комнате на замок и уселся играть в какую-то игру, слушая музыку в плеере. А потом брат вообще уехал и я обрадовался, что могу спокойно ходить по квартире ничего не опасаясь. О, каким же я был идиотом. Мой любимый братишки ушел лишь для того, чтобы вернуться и привести с собой шлюх! Я понимаю, двадцать один год, но все-таки... Я же был ребенком! Тринадцать лет, разве ж это возраст?! Дальше, под угрозой избиения, он сказал, чтобы я шел в гостинную вместе с ними. За ним шли четыре шлюхи. И каждую, при мне, он брал по очереди. Это было... Мерзко и одновременно завораживающе. Мой брат... Он был безумно красив. Какой бы сволочью он ни был, его глаза, цвета мокрого асфальта, мамины, и черные волосы, не особо длинные, но где-то до плеч и вьющиеся, будили во мне чувства восхищения. Девушки были просто негритянками по-сравнению с его алебастровой кожей. Я так засмотрелся, что не заметил тихий шепот: "Смотрите, крошки, кажется братишка вас хочет!". А затем смех. С меня стянули штаны и трусы. Я пытался сопротивляться, но чего я мог против него? А затем они начали ржать над моим... Моим... Ну ты понял. Но я ведь был РЕБЕНКОМ! А они будто не понимали, продолжая издеваться. Совершенно неосознанно я заплакал. А затем он грязным голосом попросил их "утешить" меня... Когда первая уселась на... НЕГО, она начала так стонать, будто это высшая награда... Организм меня предал и я кончил тогда. Затем девушка начал идиотски хихикать, мол "Меня трахал тринадцатилетний пацанчик, кому скажи - не поверят. Но на деле он ничего вообще-то...". И остальные девушки повторили все то же... Ник все это время внимательно наблюдал за мной, особенно пристально глядя на меня, когда я кончал. Я не помнил сколько времени прошло, у меня все смешалось тогда в голове... Одно я понял навсегда: женщины меня больше не привлекают, ни при каком случае. Я смутно помню, как брат прощался с ними, рассчитываясь. А потом он подошел ко мне и, взяв мой подбородок, тихо спросил: "Ну, каково тебе быть мужчиной, проклятый бастард?!". Я тогда не смог ответить - меня будто отрубило. Потом я помню лишь, что проснулся у себя в комнате, укутанный в одеяло, чистый, в новой пижаме. Лишь засосы на моей груди уверили меня, что это был не сон. Тогда я был жутко смущен, поняв, что приводить меня в порядок мог только Николас. А значит он и видел все и вообще... В моей душе поселилось чувство тепла, которое оставил там Ник. На миг я подумал, что брат простил меня за неизвестное мне преступление и полюбил, как и подобает брату. Но он все так же был холоден и дарил лишь тумаки. Но я, начитавшись всяких лирических историй, считал, что это всего лишь первая реакция, что оно всегда так, когда черствые люди делают добро, то сначала вынашивают это, а потом превращаются в добрых и хороших! Но, увы, это были лишь детские надежды. В таком однообразии надежды прошло еще два года. Тебе наверное еще интересно про школу? Тут я был вполне банальным батаном-одиночкой. Хотя это не я избегал одноклассников, а они меня. Хотя к пятнадцати годам я почувствовал на себе острое внимание девчонок и жгучую ненависть парней. Ну, девчонки... Конечно, пятнадцать лет, мечты-мечты. Еще бы я не привлекал их... Высокий, в отличае от тех же одноклассников, стройный, подкаченный, черноволосый, голубоглазый, бледный, с аристократичными чертами, старомодный... Они быстро нафантазировали во мне вампира и даже как-то раз в мои руки попала картинка с изображением меня в одежде девятнадцатого века, с таким вот огромным воротником, пышными рукавами. Красиво, ничего не скажешь. Тем более уже тогда я обожал петь и ломка голоса на мне не особо отразилась. Ты не подумай, что я хвастаюсь - я лишь пересказываю услышанное. Так вот. Спустя несколько месяцев с моих пятнадцати... Случилось ужасное. Умерла моя мама. Умерла она в больнице - она провела там достаточно долгое время, сердце было слабое и вот... Я сидел с ней рядом, когда она вдруг протянула мне свои серьги со словами: "Отдай их самому дорогому для тебя человеку, как я сделала сейчас. Они очень дорогие, фамильная ценность. Если их продать, то можно купить пол мира! Они серебрянные, но внутри них настоящий сапфир, смотри, прямо как твои глаза, сынок. Ну, а теперь я знаю, что пришло мое время... Я люблю тебя...". И умерла. Я звал врачей, кричал... Но меня лишь выставили за дверь и послали домой. Мне ничего не оставалось и я пошел домой. Войдя в квартру, я обнаружил, что брат тоже дома. Небось опять порнуху по телику крутит, подумалось мне, и я постучал в его комнату. Все же он должен был знать о смерти собственной матери. Дверь приоткрылась и на меня с иронией смотрел Ник. Когда я холодно изложил причину по которой его побеспокоил, он сначала побледнел, а потом он лишь дико улыбнулся. Я не понимал причину его улыбки. Наверное он окончательно с катушек съехал со своей порнухой, думал я. Мне необходимо было принять ванную, что я и сделал, но когда я уже вылезал - меня посетило неприятное ощущение, что за мной наблюдают. Резко обернувшись, я заметил брата. Он вовсю жадными глазами исследовал мое тело. "А ты подрос... И у тебя подрос... Надеюсь, что в этот раз ты не будешь визжать как девчонка?!" - со смехом произнес. "В ЭТОТ раз?!" - панически пронеслось в голове. Но Ник не стал долго церемонится. Брат резко вытянул меня из ванны за руку и швырнул на тумбу с раковиной. Его руки бегло ощупали меня, коснувшись пару раз между ягодиц. Затем он будто задумался, а потом взял с полки один из шампуней с ребристой крышкой. А затем быстро ввел эту крышку в меня. Я даже закричать от неожиданности не смог сначала. Но потом... Это было безумной болью, эта крышечка, маленькая с виду, раздирала меня. А потом я почувствовал, что по моим бедрам что-то течет. Оказалось, что это "что-то" было кровью! Поняв это, меня будто что-то взорвалось и я начал кричать, вырываться, но тут брат повернул мою голову назад, показывая, ЧТО хочет сунуть в меня. Он был ОГРОМНЫМ, я не представлял как ЭТО войдет в меня, а особенно учитывая, что сзади у меня все порвано... "Нет, прошу, нет! Ник, брат..." - причитал я в некоем полубреду. "Ты же лучшая подружка матери, значит и такая же шлюшка! Так что заткнись!" - огрызнулся он. И вошел. Я задохнулся в беззвучном вопле. Я кричал, все то время, что он насиловал меня. Кончив, он, словно паук, который высасывает из своей жертвы все, облизнулся. Кажется тогда он сказал... "Хорошая шлюшка!" или что-то вроде... Я точно не помнил, у меня было такое шоковое состояние, когда все вещи фиксируются чисто на автомате. Я не мог подняться, первой попытки мне хватило... Ноги разъезжались, тело била дрожь, меня подташнивало, в горле бился комок. Между ног было мокро и жутко противно. Можешь вообразить себе - липкая сперма, смешанная с кровью?! И все это внутри моего горящего зада? А Ник следил за каждым моим движением. Возможно считал, что я могу побежать в милицию или позвонить в службу психологической помощи. Но мне было не до того. В глубине души я надеялся, что он поможет мне встать, детская надежда все еще жила во мне. Но брат всего лишь искоса наблюдал, откровенно смеясь над моими попытками встать. Я не плакса, никогда не любил рыдать и смело выстаивал избиения без единого звука. Ну, кроме тех, что были в глубоком детстве. И у меня сейчас даже подходящая фраза из песни Кошки-Сашки "Волчье солнце" вспомнилась: "...глупый щенок в обстановку не въехавший, скалил клыки и бросался на зрителя. Запахи улиц кружили орбитами, больше ему ничего не запомнилось и не заметил он кто его вытащил, он только понял, что детство закончилось...". Да, именно так. А потом он просто вышел и оставил меня там одного. Я скрутился комочком на кафеле ванной комнаты, беззвучно рыдая от боли, что разрывала и внутри и снаружи. Затем я как-то привел себя в относительный порядок и на четвереньках добрался до комнаты, так как стоять я не мог. Свалившись на кровать, я забылся в полусне. Проснулся я от ощутимого удара по щеке. Надо мной возвышался Ник со своей неизменной ухмылкой. В руках он держал швабру. Со сна я еще не мог сообразить ход его мыслей. Но кошмарная боль выбила все чувства, замещая все собой. В мозгу отпечаталась дикая боль, животный страх и то как я извивался на простынях от безумства, которое творилось в моей голове. Я пытался соскочить с этой штуки, но Ник крепко держал мои руки. Оставалось лишь лежать и стонать от беспомощности и боли. И так продолжалось около полугода. Боль. Боль. Боль. Казалось, я не знал других слов. Хотя иногда, когда брат был в хорошем настроении и ему надоедала игра в ребенка и игрушку, он был до невыносимой сладости нежен. Если у него были любовник или любловница, то им можно было лишь только позавидовать, поскольку если он брал себе цель доставить удовольствие, то пиши пропало - от одной его мягкости и заботливости можно было сойти с ума. Как я понимал, то он испытывал методику кнута и пряника. Или хотел научить этому меня, чтобы я применял эту нежность непосредсвтенно на нем. Спустя некоторое время, уже намного позже, до меня дошло, что он хотел сделать из меня что-то вроде секс-раба, но почему я? Возможно он таким образом хотел отомстить матери, я не знаю, как-то не до вопросов. Хотя однажды, за несколько недель до моего шестнадцатилетия, он повел меня в пирсинг-салон, где приказал проколоть мне оба уха, губу, язык, оба соска, и... ТАМ, в общем. Мастер сказал, что опасно делать так много проколов сразу, поскольку это чревато осложнениями и болью, но увидев большую пачку денег, мастер засунул все свои замечания куда подальше и принялся за дело. Однако чуть позже оказалось, что серьги в губе и в языке не приживаются, но Ник был доволен и тем что было. Когда мне прокалывали уши, мастер спросил, будем ли покупать серьги у него или есть свои. И тут к моему ужасу, брат протянул мастеру сапфировые сережки! На секунду мое сердце остановилось, когда я представил, что ОН может с ними сделать, учитывая то, что они мамины и брат об этом прекрасно знал. Все проколы заживали недели две с половиной недели, может три... Но быстро в общем, обычно проколы на сосках заживают дольше, ну, он так мне сказал, а у него опыт-то был, его соски тоже были проколоты. Вот, а затем он устроил такое... Ха, да это было хуже его тупых садистких шуточек. Он задумал преподнести мне великолепнейшее наслаждение, небось, чтобы я потом сравнивал. И вот когда я в очередной раз вернулся со своей одиночной прогулки, Ник с нежнейшим выражением лица потащил меня в свою комнату. Я уже примерно прикидывал в каком настроении брат, чтобы предугадать поток сегодняшних пыток. Но стоило ему ввести меня в комнату... Я чуть не упал - там же, на пороге. По комнате витали запахи благовоний, повсюду горели свечи, посередине стол со всем, что я любил из еды, а так же бутылка шампанского в ведре со льдом. "Проходи, Джет, чего же ты?" - и Ник ласково протолкнул меня вперед. Затем мы присели на кровать и он налил мне бокал шампанского. Я глотнул, все еще не в силах поверить, что это правда. И на какой-то момент даже можно было подумать, что мы на самом деле настоящие любовники и делаем это по взаимному согласию, если не по любви. Затем его глаза хитро сверкнули и я уже подумал - сказке конец, но он всего лишь взял из моих рук бокал и поставил его на стол, в свою очередь, пододвигаясь так близко, что мы могли коснуться губ друг друга. Далее Ник глотнул шампанского из своего сосуда и тут же поцеловал. Прохладный напиток влился в мой рот, а горячие губы брата создавали яркий контраст. Я просто таял от этих манипуляций. Поцелуй затянулся надолго, причем в нем принимали участие лишь губы и языки. Потом он еще несколько раз так поил меня шампанским. После этого Ник предложил мне перекусить. Я быстро проглотил какой-то будетрброд, не отрываясь от серебристых глаз брата, которые гипнотизировали подобно змее. Затем перед моими глазами появилось мороженное. Мое любимое ванильное. Я потянулся к нему, но оно тут же исчезло и я услышал смех брата: "А-а-ааа... Немножко по другому, милый мой...". И когда он взял морженное в рот, я сразу сообразил что к чему и быстро прильнул к губам Ника. Он довольно застонал. А я... Кажется, к тому времени у меня проснулся Стокгольмский синдром. Это когда жертва влюбляется в своего мучителя, психологически так выходит, чтобы не повредить нервную систему. Так и в моем случае это сработало. Я завалил его, покрывая нежными поцелуями его лицо, его прекрасное лицо. В моменты его особой жестокости я мечтал изуродовать, расцарапать эту морду. А тут... Я повел себя как хорошо дрессированна б**дь, но только так я мог выжить. Для отца после смерти мамы самым важным стала репутация. Если бы я, какой-то ничтожный бастард, посмел ее испортить... То он бы убил меня и не поморщился. Никто не знал, что я его сын, только вот ты узнал, получая меня в свои помощники. А так ему было полностью на меня плевать... Однажды, когда Нику вздумалось взять меня прямо на столе кухни - там проходил отец! И любой нормальный человек мог бы отреагировать по-другому, осадить старшего сына, который мало того трахает своего брата... Ладно, пусть за сына он меня не считал, но я был несовершеннолетним! А он просто скользнул взглядом по мне и все... Но я отвлекся от того вечера. Ник... Таким нежным он не был никогда до этого. Я был уверен, что он покрыл поцелуями каждую клетку моего тела. Я понял смысл всех этих проколов, которые приносили слегка болезненное, но все же безумное удовольствие. В кои-то веки я стонал и извивался под ним не из-за боли! Это была прекрасная ночь... Утром я сообразил, что наступил мой день рождения (это было летом). На столе вместо еды лежала внушительного размера коробка. А в ней лежала гитара! Да-да, та самая, моя Брианна. Он подарил мне ее на мои шестнадцать лет, зная мою страсть к музыке. В квартире он так и не появлялся весь день. На мой взгляд это было лучшим подарком. Вернулся Ник спустя три дня, пьяный вдрызг и злой как сто чертей. Как только он увидел меня, он будто осатанел еще сильнее и начал избивать меня. Закончилось все переломом ребер и сотрясением мозга. Брат остановился только тогда, когда понял, что я почти не дышу и вызвал скорую. Меня повезли на срочную операцию. Слава Богу я остался относительно цел после такого избиения. Основная версия была, что я упал с лестницы, но на самом деле все знали правду. Затем меня перевели в отдельную палату. И там судьба подарила мне лучик света в моем адском существовании. Доминик Блек. Молодой врач. Как только он зашел ко мне, я понял, что вот ОНО! Я знал, что он это мое спасение! Но как я мог его заинтересовать? Малолетка из неблагополучной богатой семьи, к тому же шлюха... Но все как-то само устаканилось. Выяснилось, что он ровесник моего брата. Но Доминик был другим, дело даже не во внешности, хотя она играла роль... Доминик был немного ниже моего брата, у него были шелковистые шоколадного цвета волосы и пронзительные зеленые глаза, в которых плясали огоньки. Он был таким заботливым, нежным, мягким, что от этого щемило сердце и стоял комок в горле, стоило представить возвращение домой. Поэтому я решил любым способом заставить Мина остаться со мной. И я начал хитрый план по захвату. То голову правильно повернуть, то халат не одеть, то беспечно напевать, то махать ресничками и невинно флиртовать. Быть милым, приветливым... И при этом оставлять загадочную грусть. И мы сдружились, я не верил, но получилось! Когда после выписки, он предложил сходить в кино, смущаясь и отчаянно краснея, я с радостью согласился. А затем оно как-то совершенно неясно как... ПРОИСТЕКЛО. В наш первый раз он был сверху и тогда я понял, что такое заниматься ЛЮБОВЬЮ. Потому что мы дарили друг другу именно ее. После взаимного признания мы с головой опустились в омут нежности, страсти, поцелуев и объятий... Я, привыкший к вечным побоям, унижениям, вдруг вкусил настоящей любви. Как только удавалось сбежать от брата - я бежал к Доминику. С ним все мои переживания и боль казались чем-то незначительным. Он не был принципиальным активом, так что мы частенько менялись местами за один раз. Да и вообще, говорю, он был светом в моей жизни. А однажды я рассказал ему все. Про своего брата, про его издевательства и насилие... С тех пох Доминик стал еще нежнее и много раз пытался уговорить меня обратиться в специальную службу по защите несовершеннолетних. Но поняв, что это ни к чему не приведет, ему оставалось лишь принять это. А Ник словно знал о моей тайной любви и изводил меня как можно больше, так что иногда, приходя к Доминику, после звонка в дверь я падал у его порога. Видя меня в таком состоянии, его глаза на миг сужались от боли, но потом он начинал лишь ухаживать за мной, залечивая раны. Какая ирония. Я, тот кто постоянно получает всякие увечья и он, врач, который все это лечит. Мы ждали моего восемнадцатилетия, чтобы я в один день собрал свои вещи и переехал к любимому. К тому же Мину надоело быть "преступником" и "педофилом". Вот мы и решили поступить так. К тому времени я уже полностью привык к братским нападкам, и если раньше я старался вести себя тихо, то тут начал вести себя более вызывающе и смело. Конечно ему это не нравилось и со всеми вытекающими... Но я больше не чувствовал себя шлюхой, потому что всегда сопротивлялся при его домогательствах. А еще Доминик отрыл прекрасных ребят, музыкантов, им требовался солист, а услышав меня и мои песни они были на седьмом небе от счастья. Я наконец-то начинал жить новой жизнью, где всеми любим. Но не думай, что жизнь меня все-таки простила за что-то. Нет, она продолжала держать зло, незнамо за что... На мое восемнадцатое день рождение Доминик не мог прийти - у него было дежурство от которого зависела его карьера и поменяться он не мог, хотя хотел, но я его рьяно отговорил, поскольку в основном привык встречать свои дни рождения в одиночестве и какая разница? Одним больше, одним меньше... Разве что семнадцать были исключением... Тогда у нас с Мином было прекрасное свидание днем и прекрасная ночь, а если учесть, что мы в это время отдыхали на море в одном из крутейших отелей... Да, сладкие воспоминания... Ну, вот я отговорил его от этого и со спокойной душой ждал очередного пустого дня без НЕГО. Брат шлялся где-то, так что я спокойно устроился в гостинной и начал предавться желудкоблудию у телевизора. Я смотрел мультики, которые обычно показывают в двенадцать часов. И вдруг в прихожей заслышался нестройный хор голосов. Первым в комнату вошел Ник и громогласно воскликнул: "А вот и наш именинник! А ну иди сюда, маленькая сучка!". Последнюю фразу он произнес голосом Хозяина. Вслед за братом ввалились его дружки. Мигом сосчитав их, я понял, что этих козлов девять штук и то что они в стельку пьяны. А с моим братом их и вовсе десять, но Ник не казался таким уж поддатым. Это-то и пугало больше всего. Я, невольно сглатывая, подошел. "Смотрите!" - промолвил он, держа меня за побородок. - "Это ублюдочное отродье мне изменяет, вы только поглядите! Эта маленькая б**дь, которая без меня бы подохла, мне изменяет! Да, я брал свою плату, но эта мразь решила, что одного члена в ее заднице ей не хватает! А я ведь... Я ведь любил его, я ведь заботился, я думал, что когда-нибудь мы будем понимать друг друга, считал, что он тоже любит меня. А что в ответ на мою любовь? Ты нашел себе другого? Думал, я не догадаюсь? Думал, что твой старший брат тупой красавчик? Так? Да за тобой, малолетним придурком, проследить было легче легкого! Но, Джет, ты меня разочаровал! Ты слишком стал шлюхой! Тебе не хватает же меня, так? И в общем срать, кто *бет? Так я привел друзей, чтобы тебе, деточке не было так скучно! Парни, налетай!". И эти уроды набросились на меня. Именно, что уроды... Если Ник, который был гадом и насильником, был все же приятен внешне, не был потным и вонючим перекаченным мужланом, то эти были полной его противоположностью! Какие-то... неандертальцы! И понеслось... Одежды я лишился за секунду. Затем один из мужланов сунул мне в задницу что-то. Как я потом понял, то это было наркотиком, который делает чересчур чувствительной каждую клеточку тела. А потом меня начали беззастенчиво лапать. Затем меня пустили, как говорится "по кругу". Боже, какой... это даже хуже кошмара! Это просто неописуемый ужас, страх загнанной жертвы, понимание, что выхода нет... Меня трахали буквально во все щели в которые можно пролезть. Мою задницу растрахали, по-другому не скажешь! Меня и двое одновременно, в зад и еще два в рот, остальные просто мучали, щипали. Кто-то начал растягивать меня рукой, входя сначала по пальцу, затем ладонью, потом кулаком, а там уж и погружая руку до локтя. А брат... брат даже не смотрел. А я умолял спасти меня. Я орал, что сделаю что угодно, лишь бы они прекратили. Мне было страшно. Даже сейчас, вспоминая, в животе у меня скручивается что-то, в голове становится мутно и мне кажется, что я там... Сколько раз в меня кончали? И в рот и зад, я был порван со всех сторон. Уголки губ были разодраны, про задницу я вообще молчу... Ха, думаешь им этого хватило? Это они так, только размялись! Далее, одному уроду приспичило узнать, войдет ли в меня содержимое бутылки шампанского? Ну, конечно, надо же проверить во благо науки... И они влили в меня это все. А это же алкоголь, представь себе, Йён! А я был порван в кровь! А затем, разумеется, в меня стали тыкать этой же бутылкой. А поскольку наркотик отлично действовал - меня это возбуждало, что их очень радовало! А потом я... Под давлением разума скорее всего... Обмочился... Как я это пережил? А они лишь больше ржали и ржали... Только брат сидел и молча смотрел на мои страдания. Потом меня решили перенести в мою комнату и продолжить "наказание" там. Что в меня только не пихали! И продукты, и какие-то просто продолговатыве предметы... Было просто больно. К тому моменту я даже кричать не мог. Самый противный из мужиков начал рыться в моем шкафу и отрыл там одно из маминых платьев, которые я хранил как память. И сквозь пелену я услышал его голос: "Пацаны, а давайте приоденем сучечку и устроим фотосессию и фильм можно даже снять!". Все с восторгом подхватили эту идею. Из моих волос (они и тогда у меня были длинными) сплели косички, а лицо накрасили старой маминой косметикой. А они не знали, что это мамино и считали меня трасвеститом каким-то... И вот одев меня во все это, меня начали заново трахать и мой брат, мой родной брат снимал все это на видеокамеру. И фотографировали и все такое... А потом им не понравились мои длинные волосы! Их стали подпаливать зажигалками, обрезать бритвами, раня кожу на голове... А потом я потерял сознание. Очнулся от сильных побоев. Что-то мне точно сломали, хотя казалось, что все. Все тело было в крови, я с каким-то отрешением заметил, что все мое тело покрыто кровавыми порезами. А они издевались, издевались, били, насиловали и мучали. Но затем, как мне рассказывали, кто-то заметил, что я почти не дышу и не подаю признаков жизни. Они вызвали скорую и через несколько минут я уже лежал на операционном столе. Врачи пытались вернуть меня к жизни, но я не хотел жить, не было смысла. Но тогда меня спас голос. Будто сквозь толщу воды взывал голос Доминика. И наверное поэтому я вернулся. Мой Доминик помогал проводить операцию и одновременно умолял вернуться. Забавно, он все же смог быть со мной на моем дне рождении... Я пережил две клинических смерти, мое сердце два раза заводили врачи. Но я был опустошен. Когда мне дали зеркало - я разбил его. Я выглядел так ужасно, так жалко... Но рядом со мной постоянно дежурил мой Доминик, мой любимый. Когда я очнулся, он долго рыдал лежа на моих коленях. Именно рыдал, глухо, я плакал с ним, от жалости. Он так винил себя, ты бы знал, как он винил себя. Он говорил, что любит меня и плевать на мою внешность, все исправится, все будет хорошо. Но когда Мин потянулся за поцелуем... Я в страхе отпрянул. Я даже не мог подарить поцелуй самому любимому человеку - страх был слишком велик! Меня тут же отправили к лучшим психологам и психиатрам, чтобы помочь, но я замкнулся, закрылся в себе. Не от того, что так этого хотел... Это получилось само! А что касается Ника... Те его слова о любви... Я не верил. Я точно знал, что это банальная ложь, чтобы завести тех животных. И стоило мне его увидеть, как я кричал, чтобы он убрался, ушел, не подходил... Тогда прибегал Мин и прогонял его с ненавистью в глазах. Отец... отцу было откровенно срать. Он лишь давал деньги на лечение и чтобы врачи держали язык за зубами. Когда же меня выписали по физическому состоянию, психическое было все еще ужасно. Я все же перебрался к Доминику, но заниматься любовью мы с ним не могли, но он не настаивал и спасибо ему. Лишь поцелуи. Только его я подпускал, только к нему мое сознание потеплело. Его любовь быля мягкой, ненастойчивой и безгранично нежной. Но я напоминал восковую куклу. Готическую или эмовскую, знаешь, всю такую бледную и в шрамах... Вот это был точно я. Забота Мина обо мне стала его какой-то навязчивой идеей... Он не мог смотреть на меня без боли и чувство вины гложило его. И вот однажды... Он пришел поздно вечером, когда я уже начал беспокоится и тихо сказал мне: "Я убил его, Джет, я убил его... Я убил твоего брата. Я убил его...". Взгляд Доминика был каким-то пустым. До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда до меня доползло... В глубине души что-то сорвалось, не знаю что, но на секунду стало больно от этих слов. А затем будто груз свалился с плеч. Если брата нет, то проблем тоже нет! И вдруг Мин разрыдался, так сильно, говоря что-то... А потом, успокоившись, он рассказал мне о том, что сделал с Ником: "Я набрел на него в баре. Он пил, заливая потерю тебя. И по-пьяни совершенно меня не узнал. А я не мог упустить шанса и откровенно соблазнил его... Затем, мы поехали в его загородный домик и он предложил выпить. Я согласился и подлил в его стакан снотворное, я же врач - у меня есть. Очнулся твой брат со связанными руками и ногами. И абсолютно трезвым... А потом я... Я... Кхм, кастрировал его, на его глазах... Да, его стон боли был так прекрасен... А затем, я начал просто изрезать его на кусочки, пока он не умер... Взяв все, что было в крови, я сгрузил его в багажник и поехал в лес, в поисках ближайшего болота. И нашел, а потом просто утопил его. И вернулся к тебе... Джет, я боюсь... Я такое чудовище... Конечно, он тоже не ангел, но он хотя бы никого не убивал... А я просто мразь, убийца, я убил человека, это грех, это ужасно... И я с тобою Джет, мерзкий зверь с лицом человека, я с тобой... Я боюсь себя, а вдруг я просто так взорвусь? А вдруг жертвой станешь ты?.. Ты не боишься меня, Джет, любимый?". Я прислушался к своим ощущениям, но страха к Мину там точно не было. Так я ему и заявил, а затем перевел все в шутку, мол избавиться от меня хочешь? Та ночь закончилась нежными ласками на нашей кровати. Но счастье ведь и создано для того, чтобы его дать на короткий срок, а потом жестоко отнять... А поскольку ты привыкаешь к этому счастью, его отсутствие и становится несчастьем... Зачем оно тогда надо?.. Эхх... И верно. Через три месяца ко мне пришло письмо о том, что Доминик мертв. Я не могу пересказать тебе его, поскольку мои глаза выхватили лишь одно - "твой любовничек мертв, сладенький...". Оно было от убийц. Это были дружки моего брата, такова была их месть. И тогда... Я потерял все. А буквально на следующий день пришло письмо с просьбой освободить квартиру, поскольку после смерти Мина она переходила каким-то его родственникам, а о завещании он и не думал. Я позвонил матери Мина, с просьбой дать мне лишь несколько дней пожить в квартире - пока не найду работу. Но она не пожелала слушать, обвиняя меня в смерти сына. И самое ужасное, что это была правда! Я повинен в его смерти... Мне пришлось лишь собрать вещи и идти к себе... домом это нельзя было назвать, особенно после того изнасилования. Отец вообще практически там не появлялся - работа, любовницы... Да к тому же для него это тоже было неприятным местом... Итак, вскоре я нашел работу в детском саду, но хотя у меня не было опыта, все восполнялось рвением. Я хотел, чтобы у этих детей было не как у меня, я хотел сделать их счастливее, чтобы они знали, что хоть кто-то их любит и у них есть к кому обратиться... Но спустя вот эти четыре года, отец почему-то вдруг вспомнил о моем существовании. И сказал, что меня нельзя держать рядом с детьми, ведь я могу проявлять агрессивность... Мол, это все психика... Да что он знает о моей психике, что он вообще знает обо мне? Он знает как я жил все эти четыре года??? Как я первые два из них каждую ночь рыдал в подушку, истерически, часа два подряд. А то что меня до сих пор, хоть и не так часто в последнее время, мучают кошмары и тогда я кричу так, что просыпаются соседи за звуконепроницаемой стенкой? А как насчет этого чувства вины, которое снедает? А об это одиночестве? Когда только казалось, зацеплюсь с человеком, как меня сразу же отталкивают, не давая шанса на дружбу? А то что я к психологу по сей день хожу, но излечить меня ничего не может??? Он об этом-то хоть знает? Знает, что из-за него я каким-то выродком получился, что меня лишь игнорируют или называют странным обходя стороной? А знает ли он, что после смерти Доминика я постоянно резал вены, за что меня чуть в психушку не упекли? А то что все мои творческие произведения построены на дикой боли?.. Да, впрочем, никто не знает, но все стремятся указать мне мое место? Почему? Я же не утверждаю с трагическим видом - "я не такой как все!"! Наоборот, я такой же! У меня два глаза, два уха, нос, губы, две руки, две ноги, тело... Что не так? Я не пойму? Почему? За что?.. - почти прошептал Джет последнюю фразу. - Разве я виновен в чем-то? Почему, Йён, объясни?
Я коснулся пальцами своих щек... Они были мокрыми от слез, которые незаметно начали литься, судя по количеству, довольно-таки давно, и продолжали течь. Джет... Такой милый, веселый, жизнерадостный Джет... Неужели это все он прожил?! Сначала отвержение родственниками, затем насилие от собственного любимого брата, потом надежда, любовь, просвет, а затем резкая боль и потеря всего чем он жил... Как может один человек пережить такое и, если уж пережил, остаться в своем уме и не стать маньяком и все такое... И он не собирается мсить за "подарки" судьбы невинным людям... Наоборот, он желает им лучшего, лучше чем у него самого, хотя они этого и никогда не оценят. И теперь можно понять его тягу к детям. Дети всегда такое чувствуют. А Джет... Он... Мозг отказывался думать, сердце ныло от жалости. А ведь этот парень всего лишь на какой-то мизерный год младше! И, действительно, что я мог знать о боли?.. Джет... Теперь, мне кажется, что он мне дорог вдвойне... нет, втройне.
- Я псих, Йён? Ты теперь меня боишься? - со слезами спросил он, отдаляясь.
- Да, Джет, ты настоящий психопат, - брюнет сжался и попытался слезть с кровати, но я успел ухватить его за пижамные штаны. - поэтому даже не думай от меня сматываться, придурок! Иди ко мне... - я обнял ошалевшего Джета, который потрясенными заплаканными глазами взирал на меня.
- Ты не... но... почему, Йён? Почему нет?..
- А почему да? - изумился я. - Вообще-то жертвой был ты.
- А то что я псих, мне сломали психику и я теперь опасен для общества..?
- Джет, кто тебе это вбил? Я самолично этому... нехорошему человеку рожу начищу! И язык тоже!
- Это был мой собственный вывод, - понурился он.
- Ты врач? Ты врач, я тебя спрашиваю? Дипломированный психотерапевт? Нет? Вот и не говори чушь! Ты мой друг, к тому же и лучший! И ни разу за наш месяц у меня... Нет, вру... Были, но это когда мы ссорились из-за чего-то пустячного, но в итоге мы мирились. И то, это было в порыве гнева... А так... Джет, ну ты чего? Ты плачешь? Не плачь...
- Дурак, - прошептал он мне в плечо. - ты же сам плачешь... А ты, - его руки наконец-то обвили меня в ответ. - единственный кто меня принял...
- Нет, ну почему? Твоя мама... Доминик...
- Но я еще не был настролько травмирован... А ты... Йён... Я все же не ошибался в тебе, я чувствовал в тебе свой якорь из этого океана боли, - брюнет сильно вцепился в меня своими руками, будто боялся, что я истаю.
- Джет, не бойся... Я никогда тебя не брошу, я обещаю тебе, Джет... - я уткнулся носом в его макушку. - И не смей мне что-то заявлять про свою психику! Все то плохое в прошлом, оно кончилось. И ты пережил, Джет, пережил! А что нас не убивает...
- ...делает нас сильнее. Но я бессилен...
- Еще как сИлен! Вон, как вцепился, мне аж дышать тяжело!
- Йён, а ты правда... Всегда будешь рядом?
- Всегда.
- Это хорошо... Сегодня у нас "День Без Масок"... А у тебя секретов нет, а? Чего я о тебе еще не знаю, давай, колись... - он легонько ударил меня в живот.
- Ну... Я все-таки занимаюсь онанизмом! - выпалил я.
- Да ну... Разве это тайна? - скорчился он. - Я и так знал...
- Откуда?!
- Да ты так стонешь, что и глухой услышит... Хотя, - он хитро прищурился. - это звучит довольно мило.
- А... Э... Давай сменим тему?
- Ну, давай... - парень зевнул.
- О чем... Джет, ты чего? Джееет? Спишь?
- Ухмфп...
- Ясно с тобой все... - вздохнул я и понял, что брюнет по-прежнему вцепился в меня, как клещ.
Со вздохом дотянувшись до светильника и выключив его, я прижался к Джету, прислушиваясь к его мерному дыханию, и попытался уснуть.
Тут я осознал одно: я люблю его.
Как давно это случилось? С первого взгляда или первой его песни?.. Или позже?.. Неважно.
Я люблю Джета.

@музыка: Браво и Земфира - Как быть

@настроение: Нормальное

@темы: Слеш, творчество

---

...Mea Culpa...

Я тут как бэ писака, ну и вот... Слеш это :х

Название: ...Mea Culpa...
Автор: KiNdLeSs (Мелолика, Милолика, Ивиана, Янова, Ivianochka, Дезари, Desary, Лиллибет)
Бета: Amaya Hopeless (MadNeko), до второй главы.
Пейринг: не скажу, дабы не ломать кайф^^
Рейтинг: NC-17
Жанр: Original, Angst, Drama, Слеш, Romance, Fluff
Состояние: Не закончен.
Размер: Миди, скорее всего...
Дисклеймер: Ухахахаааа!!! *демонический гогот* Вот он! Вооот он!!! Час мести пришел... МОЕ!!! ВСЕ МОЕ!!! ВСЕ ПЕРСОНАЖИ МОИ!!! Наконец-тооо! Мои! Все! И все в этом рассказе, каждая запятая, точечка и т.д. и т.п. - МОЕЕЕ!!! *автора трясет в истерическом припадке от собственного произведения* А что касается списывания с реальных людей... Человеки списаны с одного единственного, но никто даже не сможет предположить с кого. Нет, не с друзей/подруг, родственников, знакомых, прохожих... Вот такая я загадошная (гадю и гадю...). Но этот человек много раз согласовывался в этом со мной и вроде не возражает. От рекламы продуктов, никакой прибыли не имею (а жаль, конечно). Единственное что, так это песни заимствованные.
Предупреждение: Ну, слеш... Упоминание насильной групповухи и просто насилия, голимый флаффище! Возможно сопли-слюни... А что? Дааа, я за вечный насморк! Даешь сопли в народ!
Саммари: Часто нам приходится сожалеть о принятых нами решениях. Бывают такие минутные порывы, когда делаешь их... Тебе кажется, что сейчас вроде понадеешься на удачу и все, и нормалек будет. Такое идиотское состояние, ей-богу! А потом, поддавшись этому чему-то непонятному, приходится долго жалеть самого себя и зализывать раны, которые принесли плоды твоей идиотской интуиции... А потом кроме как mea culpa (моя ошибка), это не назовешь.
От автора: Долго носила и мусолила в башке этот бред. Но он прошел естественный отбор. А так у меня еще стооолько бреда в голове валяется... Но этот жаждал того, чтобы его выплеснули сюда... Это первый оридж в моей слешной практике, так что вот такой эксперимент у меня и больно не бейте. Красивыми изложениями и заковыристыми фразами текст не кишит! И возможно большое количество многоточий, некоторых бесит (не так много кого, но вот есть такие индивидумы...) и я сразу предупредила. И бета это не корректит, поскольку это мой стиль! Да! Вот!
Размещение: Где хотите, кто хотите, главное меня (аффтора) укажите. А вот если вы еще мне и сообщииите ([email protected](а так же можете присылать свою критику, комментарии и вообще что угодно, кроме спама, нелюдь я общительный, так что фак... то есть флаг вам в руки)), то так даже еще лучше будет! Но я не настаиваю, просто желательно.
А так же еще огромная благодарность Иррику и Вовчику за вдохновительный яой на клаве... И продолжительный яой на время написания. Жаль, что они глючные и видят их немногие (только три человека, эх...), но все равно огромное им спасибо...
Яойтесь и да яойны будете!



Глава 1.

Я - молодой преуспевающий архитектор. Мое имя Йён Дженсон. Двадцати трех лет от роду, красив, дерзок и вообще я доволен жизнью.
У меня есть семья. Отец, мать, младший брат... Со всей родней хорошие отношения, никаких зловещих тайн, страшных проклятий тоже... обычная нормальная семья. У меня своя собственная квартира, машина, дача. О чем еще можно мечтать в 23 года?
Большую часть времени я провожу на работе, прилежно рисуя новые и новые проекты. Работаю я один, поэтому, зайдя в свой кабинет, я был крайне удивлен, увидев за МОИМ столом, на МОЕМ стуле... молодого парня.
- Ты... Ты вообще кто? - челюсть моя медленно, но верно достигала пола.
- Джетен! - обезоруживающе улыбнулся парень. (от авт. - ударение падает на вторую "е")
- При чем тут твое имя? Какого ты здесь оказался?
- А папа тебе еще не сказал? - он удивленно похлопал глазками.
- Како... - глазки. Это же глаза моего босса! Ну, точь-в-точь! - Йенсен?
- Ага! Так это он не сказал, или ты забыл? - с подозрением спросил парень.
- Эээ... Я... - тут до меня начало доползать, что босс что-то говорил о сыне, отбившемся от рук... но ничего не упоминал о том, что подсунет его мне.
- Да ладно тебе, не парься! Я сюда не шпионить пришел. Это вообще... моя тюрьма.
- Почему это? - пространственно спросил я, думая о глазах этого странного парня.
- Просто... Ладно, давай попозже, когда все успокоится, уляжется... Тебя ведь Йён зовут?
- Ага, - я криво улыбнулся.
- Ну, я рад. Пошли!
- Куда? - опешил я.
- Куда-нибудь подальше отсюда! Пойдем в парк! - Джетен зашел за дверь и вытащил оттуда футляр с гитарой.
- ...?!
- Что? Это моя Брианна.
- ...?!
- Что? Гитары нужно называть...
- И ты ее повсюду таскаешь???
- Ну, практически. Она без меня скучает, - его лицо погрустнело, а я начал сомневаться в его психическом здоровье. – Пошли, - парень схватил меня за руку и поволок к выходу.
- Хэээй-яяя! Я и сам в состоянии выйти, - буркнул я.
- Извини. Просто я не могу находиться в том здании. Оно меня душит, - он закрыл глаза и, запрокинув голову назад, вдохнул теплый майский воздух.
- Яаасно.
Мы прошли в парк. Он был огромен. Аллеи, тропинки, детские площадки, полянки, берега рядом с маленькой речкой... Короче, шикарное место.
- Пойдем к реке? - предложил Джет и, поскольку я не возражал, мы уселись на берегу, на траве.
- Слушай, а ты всегда такой... жизнерадостный? - спросил я, теребя травинку.
- А это так видно? Черт, - вздохнул он. - Вообще-то, я - холодный и безжалостный ублюдок-отморозок и место мне в психушке, - сказал он таким тоном, что непонятно было: серьезно он или нет (но я был склонен верить, что первое). - А мой психолог говорил, что нужно быть более открытым и дружелюбным...
"Кажется, это запущенный случай... И тут уже не психолог, а психиатр нужен..." - насмешливо подумал я.
- Да нет, просто я не привык к таким людям, - пожал плечами я.
- К ублюдкам-отморозкам? - спросил парень, вытаскивая гитару их чехла.
- Нет, к ним как раз таки привык... А вот к добрым... Тут проблемка.
- Понятно. Вот, посмотри на нее, - моему взору явилась гитара.
Я думал, что она будет вся золотая, струны - платиновыми, гриф – алмазным, и вся она вообще будет в бриллиантах. Но нет. Из шикарного красного дерева, насыщенного винного оттенка, она была еще чудесней. Она так соблазнительно блестела и переливалась на солнце, что моя рука невольно потянулась к ней...
- НЕТ! - вскрикнул Джет. - Не смей ее трогать! - он притянул гитару к себе, ревностно обнимая.
- Я... Ты только не психуй, она просто красивая, я не удержался.
- Да? - недоверчиво.
- Ну, конечно.
- Тогда... На, - он протянул Брианну мне.
- Нет, зачем? Ты же так боишься за нее...
- Угу. Но тебе я почему-то доверяю. И ты учти, - он посмотрел на воду. - ее кроме меня никто не касался... Осторожней.
Я принял гитару и начал нежно оглаживать ее бока. Джетен неотрывно следил за моими движениями. И вдруг тихо сказал:
- Ты не так это делаешь. Ты... как будто она предмет. А она жива, - он пододвинулся вплотную и взял мою правую руку. - Смотри, - шепот на ухо. - Она жива... Только ласкать надо так, - и он, направляя мою руку, начал округлыми движениями проводить по полированному боку гитары. - Дееевочка. Это девочка, но ласкать ее надо как мальчика. Понимаешь? - пронзительный взгляд сапфировых глаз и вот я уже как кролик, загипнотизированный удавом. - Потому что она должна понять, что ты ее ласкаешь так же, как и себя...
В горле пересохло. Джетен... Странный, непонятный, но такой притягательный и полный обаяния, что нет слов описать.
- Я не занимаюсь онанизмом! - с сарказмом выдавил я.
- При чем тут онанизм? - поморщился он. - Я имел в виду, что ты должен ласкать ее так, как хочешь, чтоб ласкали тебя.
- Я... Блин, вообще это все странно и... отодвинься от меня, в конце концов! Я вообще... Все, я иду на работу!
- Иди, - спокойно пожал плечами он.
- А ты?
- А я тут посижу. Я не буду работать, - он бренькнул по струнам.
- Весь день?
- Ну да. Буду сидеть тут.
- Но это неправильно! - я вскипел. - Из-за тебя мне урежут зарплату, увеличат объем работы... А ты будешь балду здесь гонять???
- Ничего с тобой не произойдет... - задумчиво промолвил Джет, наигрывая мелодию. - Отец знал, что я буду так относиться к этой работе...
- Но почему он тебя ко мне подкинул???
- Наверное считает, что ты изменишь мое мировоззрение.
- Но почему Я??? Я не психолог, не психиатр и вообще я далек ото всего этого!!!
- Это не ко мне вопросы. Хочешь работать - иди, я не мешаю...
Я ничего не ответил и вернулся на рабочее место.
Жуткий мальчишка. Интересно, а сколько ему лет? И наглый такой... А особенно меня бесит его спокойствие! Ну, прям как айсберг, разбивший Титаник...
Так размышлял Здравый Смысл.
Но какого лешего приперлась Совесть, я так и не понял. Но зато начался долгий внутренний диалог:
- Ааа, жестокий и бессердечный Йён! - начала пилить та, из-за которой мне всю жизнь женщины нравились меньше.
По сути я бисексуален, но парней в последнее время предпочитаю чаще, что заставляет даму внутри моей головы пилить меня сильнее.
- Почему это? Вполне ничего, не наезжай на него, - заступился Здравый, вот она мужская солидарность в действии.
- Да, вот почему это? - не согласился с обвинениями я.
- Да потому что ты оставил его там! Голодного, холодного, на улице...
- Чего ты несешь? Сейчас май, он теоретически замерзнуть не может! Как и практически.
- Ты слепой что ли? Я образно про холод говорила. Он такой одинокий, от него ж этим одиночеством за километр несет...
- Знаешь, кажется от несло чем-то другим... Не скажу ничего противного, но точно другим. Жизнеутверждающим. Такой он прям... САМЭЦ!
- Тьфу, опять со своей гомосятиной лезешь... Стыда у тебя нету!
- Конечно у него его нет, - ожил Смысл. - И давно как! А что ж ты с ним наделала-то, а? Что он от тебя сбежал, а?
- Ну, в тебя это не касается, - кажется у Совести тоже есть совесть.
- А меня очень касается, даже не только касается, а нагло щупает! Мой стыд! Куда дела?
- Да я ему не понравилась, а я его любииила, а он меня отталкивал, а я пыталась его...
- Ах ты! А ну исчиезни, пока не убил! - и она пропала!
Ура!
- А она права, - подтачивая коготки промурлыкала, невесть откуда взявшаяся, Сентиментальность. - А к тому же он еще и такой миленькииий! - ее взгляд косо упал на Здравого Смысла.
- Кхм, а может все-таки поможешь ему? Ну, пригреешь, он же ничего вроде... Не в твоем вкусе, конечно, но необычный, ну давай, а?
- Эх, ну ты и похотливый предатель, - вздохнул я, понимая, что придется покориться.
- Почему это похотливый? - обидчиво пропыхтел он.
- Будто я не понимаю, ЧТО у тебя обломается, если я откажусь. Ну ладно. На этот раз выручу. А теперь не хочу вас всех видеть еще долго.
Уфф, кончилось. Но общее решение придется выполнять.
И вот я уже иду к этому самодовольному юнцу с пакетом какой-то еды. Бред? Знаю, но иду.
Подойдя поближе к реке, я понял, что он и не сдвигался с места! Ждал? Хм...
Вокруг него было куча умиляющихся мамаш и маленьких детей.
- Джет, Джет, спооой еще! - просила маленькая девчонка залезая на парня сзади, цепляясь за шею.
- Ааай, Лили, не щекочи меня, ааай! - смеялся Джетен, пытаясь оторвать руки девочки от своей шикарной, белой, холеной шейки...
О, Тьма, во мне проснулся вампир!!!
- Ну Джееет! - протянла она, а дети поддержали ее
- Ладно, ладно... Как насчет... - он задумчиво бренькнул по гитаре. - Луууч солнца золотого, тьмы скрыла пеленааа... - дальше я не мог разобрать слов.
Этот голос был таким глубоким, нежным, мягким, что вокруг для меня все буквально остановилось. Казалось, я могу слушать его всю жизнь, словно он околдовал меня. Он не должен исчезать из моей жизни. Голос Джетена должен быть всегда рядом.
Из оцепенения меня вырвал оклик:
- Йён! Йён, ну подойди же, чего стоишь стобом?
"Этот голос назвал мое имя..." - в голове почему-то появилась картинка анимешного меня, с глазами-спиральками, стекающего по стене с вытянутыми руками, кровью из носа, и мыслью "Этот голос назвал мое ииимяяя...".
На полнейшем автомате, я подошел к Джетену.
- Кто это? - спросил какой-то пацанчик.
- Это мой друг, Йёёён! - и вдруг этот психанутый дергнул меня на себя.
Если учесть то, что он все это время сидел, мне не оставалось ничего кроме как упасть на парня.
- Ахахааа! Такой неуклюжий! Но такой миленький! - прощебетала Лили, бесстыднейше рассматривая меня. - Мама, смотри какие у него волосы необычные! Они серебристо-золотые! Хм, - она задумчиво выставила волосок на солнце, рассматривая. - А волосок белый. Здорово! - хихикнула она. - Джет, у тебя клевый друг! И ооочень милый!
- Знаю, - задумчиво протянул Джетен, помогая ошалевшему мне нормально сесть рядом. - А чего ты пришел? - снизошло до презренного меня Его Величество.
- Поесть тебе притащил, - буркнул я, прячась от пристального взгляда за длинными прядями. - В пакете, кхм...
- Мне? Поесть? - изумился он.
Но тут же удивление сменилось теплотой и благодарностью во взгляде.
- Спасибо, - счастливо выдохнул он. - Сколько с меня?
- Пара песен, - коварно сощурился я.
- Йён, у него же горло устало, глупый! - вдруг толкнула меня несносная Лили.
Девчушка должна вырасти типичной гламурной блонди. Светлые волосики, голубые глазки, розовые шмотки, детская сумочка "Барби"...
- Лили, как ты обращаешься с незнакомым мужчиной? - окликнула девочку какая-то женщина, судя по гламурному сходству - мама.
- Мадам, - обернулся я. - Вообще-то я не педофил, у меня все с этими вещами в порядке, а то что назвали меня по имени... Так не такой уж я и старый, чтоб ко мне на "вы" обращались. И я не люблю официоза, - полыхнул я, выдавая гневную тираду.
- Извините, - покраснела мамаша и потащила дочуру домой.
- Джееет! - ныла Лили.
- Ли, ну мы же встретимся, я же обязательно к вам опять приду, ок?
- Ура!
- Да, так что не расстраивай маму! Пока! - он помахал ручкой детям, мамы которых тоже засобирались по домам.
Вскоре толпа детишек с мамашами рассосалась и мы остались наедине.
- Спасибо еще раз! - сказал Джет, жуя бутерброд, подкрепляя молодой организм.
Пока же парень наслаждался едой, я украдкой разглядывал его. Видимо вкусы во внешности у нас совпадают, но мы все равно полные противоположности. Его волосы длиной были где-то до середины спины, так же как и у меня. Но они были цвета воронова крыла, такие черные, ухоженные, богато блестевшие на солнце. Мои же были практически белыми, при этом я ничем их не красил, предпочитая естественность. Прическа у него была нехитрой, волосы по бокам были собраны в хвостик, который сливался с потоком распущеных волос сзади. Челка была длинной, но не косой, как у меня.
Далее, самое сложное для украдочного рассмотра - глаза. Пронзительно-синие, глубокого сапфирового цвета, с темной радужкой, в обрамлении длиннющих черных ресниц, просто сводили с ума. Мои же глаза были цвета... хм, неба, наверное, бледно-голубые, ледянистые.
Вроде у нас все одинаковое, но и существенно разное.
Тело его было, достаточно спортивным и подкаченным, как и у меня. Лицо было аристократичным и красивым, словно у древней скульптуры. Тонкие черные брови вразлет, высокий лоб, длинный нос, с изящными ноздрями, которые нервно дергались, когда он вдыхал воздух, чувствственные губы, темно-розового оттенка, нижняя губа пухлее, но это лишь добавляло гармонию в его лицо, над губой родинка, небольшая, коричневого цвета, но она еще больше подчеркивала его какую-то... изысканность.
А так же длинные пальцы с аккуратными ногтями. Я со стыдом покосился на свои собственные покусанные конечности. А затем, к моему ужасу, представилось то, что могут делать эти самые его пальчики. Мое лицо залила краска и я тут же услышал:
- Ну как? Я красивый?
Я поперхнулся водой, которую пил для маскировки.
- А??? Чего?!
- Ну ты так пристально рассматривал меня, - пожал плечами парень.
- Тебе показалось, - нервно отозвался я, пытаясь вытащить кусок колбасы из набора нарезок.
- Может быть. Йён Дженсон... - протянул он.
- Чего? - спросил я, укладывая кусок колбасы на хлеб.
- Имя красивое у тебя... А сколько лет тебе, Йён Дженсон?
- Двадцать три.
- Ха, я лишь на год младше, - улыбнулся юнец. - Но, надеюсь, я тебе не в наклад?
- Да в принципе нет... Только почему ты не хочешь работать? Рисовать - это же так здорово, а ты, как я вижу, личность одареная творческим талантом... Неужто рисовать не умеешь?
- Понимаешь ли, Йён, вся проблема в том, что я умею рисовать и очень даже хорошо, но эти дома, - Джет брезгливо скорчился. - Не, не мое. Просто единственные дома, что я могу на рисовать, так это огромные фантастические замки с миллиардами башенек, за строительство которых никто не возьмется... Я ненавижу обыденность, ненавижу банальность! Ненавижу серость и борюсь с ней!
- Я бы боролся, да только сил нету, - пусто отозвался я. - Да и вообще, как? Если все пойдут против одной серости, автоматически выйдет другая, так что смысла нет. Да и чтобы выжить в нашем обществе, нужно быть серостью, такое уж мы стадное животное.
- Но я не хочу! Я не стандарт по всем направлениям!
- Знаешь, Джетен... Ты сейчас говоришь как избалованный сынок, коим в принципе ты и являешься, не будем этого скрывать. Вы можете позволить себе выделяться, ведя беззаботную жизнь, где нет никакой боли, ничего плохого...
- Ничего плохого? Никакой... боли? - глухо повторил брюнет. - Да что ТЫ можешь знать о боли? Разве что упал, коленку ободрал... Считаешь этого достаточно? Ты ничего о ней не знаешь.
- А ты, можно подумать, знаешь? - огрызнулся я. - Прямо великий страдалец нашелся! Вены резал из-за несчастной любви, да? - я прижал рукой левое запястье, красочно хрипя, изображая адские муки. - Пропала Мальвина, невеста мояяя... - провыл я.
- Хих, - прыснул Джетен. - Вообще-то похоже, но трагичней.
- Буратино? - хмыкнул я.
- Секрет. Вены я и правда резал... Но причины были. А вообще... Ничего, что я хозяйский сынок и я за такое папочке пожалуюсь?
- А мне срать, - я для красноречия плюнул в сторону. - Я не жополиз, под сыночков всяких стелиться не собираюсь, будь они трижды любимыми их папашами.
- А я своим папашей и не любим в общем-то, - грустно заметил он. - Единственными кто меня любил были моя мать и... очень хороший человек. И оба мертвы. Боюсь, как бы это не было каким-то проклятьем на мне...
- Эй, - я аккуратно дергнул его за локоть. - да ты не депрессуй, ты чего? Прорвемся! А что тот за человек был?
- Друг мой, - короткий вздох.
- Ну, - я покраснел, но все же выпалил: - А хочешь я твоим другом буду? Заодно проверим это твое проклятье! - и запечатать это все улыбкой.
Главное шире и дебильней.
Прошла минута, но смеха не слышалось.
- Хочу, - и кивок.
Внутри все отчего-то заиграло, обрадовалось, сердце забилось быстрей.
- Ну, вот и здорово, - я выдохнул. - А поэтому... - я обхватил его за шею и притянул к себе, ероша его волосы, - харэ хандрить!
- Ааа! Волосы выдерешь!
- Не переоценивай меня, не боись, лысым не останешься! Я же не остался! - я многозначительно постучал по макушке.
- А тебе так часто делают? Кто? - с какой-то... ревностью (?) спросил меня Джетен.
- Братишка обожает так делать! Как еще со скальпом не выдергнул - вопрос еще тот!
- А у тебя есть брат? - загорелись глаза парня. - Ему сколько?
- Эмм, три было... Вроде... Не помню...
- Ты не понмнишь возраст своего младшего брата?! - его лицо вытянулось.
- Не, ну примерно же помню...
- А день рождения?
- Ну, он был... или будет? В июле что ли... А ты чегой-то интересуешься? - прищурился я. - Педофил небось??? Вон, и бегают вокруг тебя...
- Ты чего, того, Йён? - парень многозначительно покрутил пальцем у виска. - Я просто люблю детей, в хорошем смысле. Их так здорово обучать чему-то новому, видеть их улыбающимися, смеющимися, уметь убрать слезы с их лица... Неужели ты не любишь детей?
- Люблю, - брякнул я. - Но не на своих руках.
- А он тебя наверное любит... Да, тебе повезло с этим больше чем мне...
- А у тебя нету, да?
- Сейчас нету, раньше... - брюнет потер висок. - Давай не будем сейчас об этом, хорошо? Я когда-нибудь все расскажу, ладно?
- Да нет проблем! А что это за дети, которые вокруг тебя ошивались?
- Это? Это из детского сада, я там подрабатывал, пока отцу вдруг не стукнуло в голову заствить меня работать тут. А в детском саду я четыре года работал, вот мы с ребятками и подружились.
- Забавный ты, - я склонил голову набок.
- Правда?
- Ага. И очень талантливый... У тебя такой красивый голос! Почему ты еще не сколотил группу? С таким голосом ты бы стал безумно знаменит!
- У меня, когда я был подростком, была группа... Но потом я просто... Не мог петь.
- Проблемы со связками? - сочувственно поинтересовался я.
- Было бы в них, - горестно хмыкнул он. - это бы исправимо было. Нет, по личной причине не смог. Морально. Только вот видишь, оклемался, спустя четыре года.
"Что же это у него такое было, что он четыре года, а то и больше клемается? И психолог... Тоже странно как-то... А ну псих какой, а я его дружить зову..."
- Йён, да ты меня не бойся, пожалуйста, - его глаза умоляюще смотрели на меня. - Я просто сейчас не хочу тебя шокировать историей моей адской жизни, но я прошу, хоть ты не обижайся, не уходи. Не ты, не надо... - он опять начал усиленно тереть виски. - Пойми, мне сейчас очень нужен друг... Я... Все думают, что я психопат какой или что-то вроде, даже мой отец, но это не так. А я что угодно сделаю, только не бросай меня, - его голос уже сорвался на сиплый шепот. - Хочешь я на колени встану, а? Хочешь? - я тут же отрицательно замотал головой. - Мне очень нужен друг, не собутыльник, не гуляльщик, не слушающий мои унылые беседы, просто друг! Я задолбался приходить в квартиру, находить там пустоту и чуть ли не выть от горечи в сердце, от разрывающей организм тоски, от того что хочется разодрать себя, чтобы не мучаться... - парень вцепился в мою руку, с мукой глядя на меня. - Я прошу тебя... - прошептал он, опуская голову, но по-прежнему не отпуская моей руки.
- Эмм, ну, мне нужно чтобы ты сделал кое-что, чтобы я был твоим другом...
- Что?
- Спой для меня, - ласково посмотрел на него я.
- Да я... я... Да что угодно!!! Что именно?
- На твой выбор, - я откинулся на траву.
- Тогда... Кхм... Кошка-Сашка - Вверх, - серьезно объявил он.
Особенно меня зацепили слова "плен синевы твоих глаз". Это намек? Или просто?.. Ну-ну... Ну-ну...

Глава 2.

Незаметно, но как-то потихоньку-полегоньку мы действительно начали сдруживаться.
Были общие интересы, стили музыки, взгляды на жизнь, фильмы...
А так же и противоположностей тоже завались. Например, я любил готовить, а он даже "Доширак" заварить по-человечески не мог. Он мог возюкаться с детьми до потери пульса, а я бежал от них с криками ужаса. Я был открытым, общался со всеми, а он закрывался в своей раковине, впуская туда только меня.
А с недавних пор Джет поселился у меня. Просто однажды с воплями о поганой злодейке-судьбе он вломился в мой... то есть бывший мой, ныне наш, кабинет, причитая, что дядька, у которого он снимал квартиру, окончатьльно поехал умом и заломил такую цену, что увидев ее на бумажке парень сам чуть не рехнулся.
А поскольку моя двукомнатная вполне подходила нам по параметрам, я решил, что нехрен жадничать, все равно живу один в таких хоромах, так хоть добро человеку сделаю.
Джет с радостным лицом спросил сколько он мне должен. За что получил весьма конкретное направление через болото с кучей комарья. Но в итоге выбил, чтобы квартплата была разделена ровно пополам.
На мой вопрос, почему бы не попросить денег у отца, он лишь махнул рукой и послал меня в тоже болото, чтоб не скучно было и комарью больше жрачки досталось.

Однажды, когда мы с ним сидели в кафе у меня зазвонил телефон. Мама.
- Да, ма. Чего надо?
- Сынок, мы так давно не виделись, да и Коул скучает по тебе...
- Ма, я...
- Скажи, что мы едем! - зашипел Джет мне на ухо.
- Че? - оторопело шикнул я.
- Х*й через плечо, скажи что мы ееедем!
- Ты не охренел?
- Разве что чуть-чуть! А ну быстро...
- Йёёён, тебя не слышно!
- Ма, мы едем...
- МЫ? У тебя подружка? Хорошенькая? Ой, ну наконец-то...
- Друг, ма... - протянул я.
- Д... ДРУГ?
- Ну да, друг, а ты чего подумала?
- Мало ли...
- Ну, короче мы едем, ма.
- Жду, сына!
- Угу, - я нажал на красную трубочку. - И что это сейчас было?
- Я так хочу познакомиться с твоей семьей, - невинно хлопал ресничками он, облизывая ложку из-под мороженного.
- Ндааа... - протянул я.
Он облизывал ее так профессионально и пошло... Специально? Нет? Или привычка?
Я конечно воспринимал его лишь как друга, но иногда, под душем (да-да, я соврал, что не занимаюсь онанизмом... но все этим занимаются!), фантазируя о нем, кончал.
- Чего?
- А материнское сердце чуить, - хихикнул я, и в ответ на удивленный взгляд, сказал: - Ну, я же би, от меня и "друга" можно ожидать.
- А твоя мама знает?
- Без понятия, но мне кажется, что чувствует. Но чувствуй папа... Меня бы ты тут не было. Короче предки те еще у меня гомофобы... Главное, чтобы Коула таким не вырастили, пусть попробуют только! Я его перевоспитаю, тем более, что у меня есть ты!
- А я чего? Я ничего, я мимо проходил, - хихикнул Джет. - И вообще, хватит сидеть, поехали быстрее!
- Экий ты нетерпеливый! - сморщился я. - У меня обычная семья. Мама-хозяйка, папа-трудоголик, брат-малыш. Ничего такого, а ты прицепился...
- Я мешаю? - вдруг виновато спросил парень. - А то напросился к тебе, а тебе может неприятно...
- Джет, ты чего? Ну напросился, ну и что? У меня мама от тебя восторге будет... Тем более, что у меня друзей особенно и нет... Так, приятели... А друзей, - тут я замялся, увидев, что он грустнеет еще стремительней. - Только один сейчас рядом сидит.
- Правда? - его взгляд просветлел. - Просто пойми, я и хочу увидеть НОРМАЛЬНУЮ семью, - вздохнул брюнет. - Ибо у меня как таковой вообще не имелось.
- Да что же у тебя было? - вспыхнул я.
- Я... Я расскажу тебе. Все расскажу. Но только когда мы вернемся от твоей матери, хорошо? - тихо сказал он.
- Нет, Джет, я тебя не заставляю, если ты не хочешь, то не надо...
- Йён?
- Чего?
- Ты знаешь какое сегодня число? Сегодня двадцатое июня. Месяц.
- Чего месяц-то?
- Месяц нашей дружбы, Йён. Ровно месяц назад ты согласился быть моим другом. А раньше никто не держался со мной дольше недели. И за это время ты действительно стал мне очень дорог, что если ты после моего рассказа не посчитаешь меня контуженным дебилом и сбежишь... то я все пойму и на этот раз просто сброшусь откуда-нибудь, чтоб уж наверняка... - выдохнул он.
- Джееет, ну чего ты? - я немного испугался его голоса. - Джет, да будь ты сто раз контуженным, - я убрал прядь с его лица. - я останусь с тобой. Даже если вся общественность от тебя отвернется и тебя запрут в психушке - будь уверен, я точно буду рядом, даже в психушке. Потому что другого как ты я не найду. Говорю же, что у меня не было таких друзей как ты. Вот так, знай и не хондри, просто говори мне, если что-то накопится... Я-то знаю, я-то заметил, что все конфликты от недоговоренности... Люди недопонимают, начинают надумывать себе и выходит ссора. Так что не молчи если тебя что-то гложит. Мне ты можешь сказать что угодно. И чего ж такого я испугаться должен? Ты человека убил?
- И да, и нет... - опять вздох. - А если бы и убил, то ты б меня тут и бросил бы?
- Да нет, - честно ответил я. - Меня это не коснулось, так что пофиг... И можешь назвать меня эгоистом!
- Может ты и эгоист, но мне с тобой чертовски повезло.
- Вот и отлично. Едем? - я положил руку на его волосы.
Как же приятно, блин. Они такие... Ох, ну вот бред полез.
- Едем!
И вот уже через пять минут мы мчались в моем фордике, а еще через двадцать, стояли перед дверью родительской квартиры.
- Кто там?
- Ма, это я...
- Йён! - дверь махом распахнулась и на меня тут же набросилась мама. - Сына! - она повисла на моей шее. - Ну наконец-то!
- Эээ... Да, мам. Вот, это Джетен короче, - смущенно буркнул я.
- Ой, извините, что так вас... Катерина, можно просто Кэт. - улыбнулась мама.
- Боже, - воскликнул Джетен. - А я думал вы его сестра... Вы так прекрасно выглядите, - он изыскано поцеловал руку ошалевшей мамы. - Вы так похожи с Йёном! Да и вообще вы такая чудесная мать, если сумели вырастить такого прекрасного сына.
- Ох, да что ты... - зарделась мама. - Ладно, проходите... Джетен, тапочки вот там...
- Спасибо, мисс! - нет, ну как же... само совершенство от улыбки до жеста.
Я почувствовал укол ревности. Я может тоже хочу, чтобы со мной так сюсюкались? Комплименты и все такое... ХОЧУ! Хотя, если быть честным, то мама заслуживает комплиментов. В свои сорок два у нее минимум морщин и все такие же золотисто-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза, да бледная кожа. Хоть цвет волос и глаз у меня папины, то в остальном я пошел в маму.
- Йён, я на кухню - готовить, а ты пока Джетена поводи по квартире. - сказала мама, а потом вдруг склонилась к моему уху и зашептала: - Дорогой, где ты нарыл это сокровище?! Больше бы тебе таких друзей... Я в восторге, наконец-то нормальный малый... А красавиц-то какой! И вообще что-то в нем такое... Ууух! Ну, я пошла, - и быстренько ретировалась на кухню.
- Вот тут у нас... - начал я экскурсию по квартире.
- ЙЁЁЁН!!! - из-за угла, несся маленький Коул.
- Коул! - улыбнулся я.
О, как же он подрос... Какой же красивый малыш-то растет! У братишки были огненно-рыжие волосы и небесные глаза, точь-в-точь мои.
- Это твой брат?! - ошалел Джет. - Какой же красивый... весь в тебя. - он подошел к малышу, сосущему палец и недоуменно смотрящего на большого дядю Джета, и присел на корточки перед ним. - Я - Джет, давай знакомиться! Как тебя зовут?
- К-коул! - пропищал братик.
- Какой ты милый! Давай дружить! - он протянул ему руку и, к моему удивлению Коул протянул руку в ответ.
А обычно он такой зажатый, сколько мама мне об этом жаловалась! А тут пришел этот... и все встало на место.
- У Дзета волоси как у Йёнааа! - протянул малыш, рассматривая черные пряди парня.
- Да, только какого у меня они цвета?
- Тёрные! - улыбнулся малыш.
- Правильно! Боже, Йён он прекрасен! И такой умный! - я вгляделся в радостное лицо Джета, вовсю тискающего светящегося Коула.
Раньше, когда я пару раз приводил своих подружек... Они обязательно сюсюкали над братишкой, но в глубине их глаз виднелась брезгливость. А тут он так искренен, Джет действительно рад повозиться с Коулом. Глядя на их счастливые лица, мне захотелось спрятаться куда-нибудь и тихонечко рыдать самому по себе, мол никто меня не любит.
- Йён, - раздался над ухом голос Джета. - Ты чего?
- Ничего, - я протер глаза, вдруг я еще и вправду разрыдался?
Да нет, но я был близко...
"Не пааалииим контооорууу..." - пропело сознание.
- А по-моему что-то не так, - он пристально посмотрел в мои глаза и вдруг его лицо выразило крайнее изумление. - Ты плакал, Йён?
- Еще чего... - буркнул я, отворачиваясь.
- Йён, - его рука аккуратно коснулась моего плеча.
- Я же сказал, ничего! Просто в глаз попало что-то... Отвянь... Педофил... - я попытался скинуть руку, но не выходило.
- Йён, ну скажи.
- Джет, не цепляйся сейчас, а?!
- Что я такого сделал? - он виновато смотрел на меня.
- Дзееет, пошли играть! - подергал за Джета за штанину малыш.
Шикарно, теперь брат игнорирует меня отдавая любовь Джету!
- Оставайся с этим... Малолетним предателем! - выпалил я и, добежав до ванной, заперся там.
Тяжело дыша, я прижался спиной к двери и обреченно сполз вниз. Да что же это за навождения? Может этого и не выдерживали люди рядом с Джетом? При куче недостатков... Все его достоинства с лихвой покрывали их! Он был жутко ленивым, противным, местами ворчливым, нелюдимым, ядовитым, да вообще это ужас на ножках! Но его голос, его рисунки, его чудесные стихи и песни, рассказы и книги, эта искренняя любовь к малышне, мягкость, искренность... Нет, как он может быть таким? Как вообще человек может быть таким? Что такое в его жизни могло сделать его таким протеворечивым и двуличным? Я не понимаю, не понимаю...
С ужасом, я оторвал руку от лица и заметил, что она влажная. Черт, я все-таки разрыдался? Как в общем-то и хотел. Притянув колени к себе, я уткнулся в джинсы носом. Пахнут сигаретами... Да, этот гад еще и курит! Сколько раз придурку говорил: не кури на балконе, когда там сушится одежда! Говорил же? Говорил! А теперь от меня пасет сигаретами...
Будто из дымки послышался мамин голос:
- Мальчики, идите чай пить!
Затем послышался хохот Джета с Коулом, бежавших мимо.
- А где Йён?
- Не знаю, он куда-то убежал, мааамочка! - послышался новый взрыв хохота и затем звонкое чмоканье, так только мама может.
Я неосознанно всхлипнул.
- Наверное в комнате сидит...
- Я тогда...
- Не надо Джет, у него до сих пор подростковые гормоны бурлят. Вот попьешь чай с моим пирогом, пойдешь за ним, а я Коула укладывать.
- Яшно. - ага, жрееет скотина... худой, а жрет, чтоб подавился ты там!
Мне почему-то захотелось, чтобы меня пожалели, а я покапризничал, а меня опять пожалели... Детское желание, знаю, но я так хочу!
А поэтому надо пробраться в комнату и трагично улечься на кровати. Что я и сделал, медленно открыл дверь и выскользнул из ванной. А затем прокрался к своей комнате и, сев на кровать, взял подушку и обнял ее руками и обязательно скривился буквой "зю". Вот, вроде трагично!
Друг не заставил себя ждать... Всего-то полчаса (я засекал, я параноичный педант, да!!!), ниче, авось не помрет, так? Я еще сильнее вжался в подушку.
- Йён, что с тобой? - тихо спросил брюнет, прикрывая за собой дверь и одновременно осматривая мою комнату.
- Бузюзю.
- Йён, ну ты чего? - вот теперь еще рядом сел.
Тааак, главное держать лицо отстраненной обиженности!
"А фига оно мне надо?" - маячило на переферии сознания.
А я знал? Раз делаю, значит - надо! Пусть не знаю зачем, но надо! Внушение постоянной собственной правоты вселяло уверенность.
- Я уже третий раз говорю тебе, что все в порядке. Что ты так беспокоишься?
- Потому что ты мой друг! - брюнет безуспешно пытался поймать мой взгляд, который я удачно прятал под челкой.
- Я друг. Друзей теряют и находят. И ничего такого во мне нет. Я вообще фиг кому нужен!
- Мне нужен, мне! - отчаянно зашептал парень, придвигаясь ближе. - Я... Йён, ну скажи, честно! Ну прошу! - вдруг его холодные пальцы коснулись моего подбородка. - Посмотри на меня! - я кинул на него быстрый взгляд. - Нормально посмотри! Не занимайся идиотизмом!
- ... Онанизмом тут никто не занимается...
- Извращенец! У тебя недотрах что ли?
- Идиот, - буркнул я и отвернулся.
- Йён, - так мягко... как с душевнобольным. - Что такое? Расскажи, мне ты можешь сказать, что хочешь. Все что нужно, если надо выговориться... Ты же сам, только час назад говорил мне о недоговоренностях между людьми. Говорил же? - я кивнул. - Вот видишь. Расскажи.
- Джет, это наверное сейчас глупостью покажется. Эгоизмом, идиотизмом, детскостью...
- Выкладывай.
- Я... Когда увидел, что галантно и... нежно обращаешься с моей мамой... Я заревновал. К обоим. А когда я смотрел на ваши с братом лицом... Такая идилия... Будь он на пятнадцать лет старше, то хоть бери вас под руку и под венец... И в моей душе появилось чувство... Типа синдром "Малыша"... У мамы есть папа, а у Коула есть Джет, а мне собака даже не нужна - с ней возни много. Остается сидеть и лить слезы рядом с белым фарфоровым другом... Или подругой... Раковиной то есть... - я сжался, ожидая вердикта.
Но мои плечи лишь чуть приобняли, а со стороны Джета послышалось:
- Дурашка.
Да, по традиции шел бы прекрасный поцелуй, с заваливанием меня в кучу подушек и безумный секс, только тихо, дверь же незаперта, мама же тут... А потом бы я долго маялся бы размышлениями о чувствах к Джетену, а потом опять бы был секс, а потом любовь до... первой ссоры.
Да, это был бы стандарт, но Джет же против стандартов?..
Поэтому глядя на мои вытянутые трубочкой губы, брюнет удивленно вскинул брови и тихо спросил:
- Йён... Ты че?
- А че? - я тут же педелал удивление на лице в непонимание. - Я может дуюсь так?
- Не дуйся, ты же не шарик, чтобы дуться. А то лопнешь еще, - хихикнул парень.
- Ладно не буду.
- Вот и хорошо... Йён, уже почти восемь, не пора ли домой? Я же еще обещал...
- Да-да, ты прав, Джет. Мы действительно тут подзадержались.
Я встал и потянулся.
- А это и правда твоя комната?
- Ну а чья же еще? С рождения.
- То есть ты провел здесь...
- Восемнадцать лет. От и до.
- Здорово... Интересно, а тут так же?.. - с этими словами брюнет полез под матрас.
- Эй, ты чего делаешь?! - откуда он...
- Ага, я так и знал! - заржал он, торжественно держа в руке стопку порножурналов. - А что это у нас, шалунишка? Кто это мне говорил, что онанизмом не занимается? Ммм, какие телочки... Какой ты пошлый, Йён...
- Это... это... - задохнулся я от такой наглости. - Я еще подростком был...
- Ай-ай-ай, Йёёён...
- Хочешь сказать, что у тебя такого не было? Вон, как опытно нарыл... - обиженно проворчал я.
- Такого - не было. Я брал выше - сразу камасутру. Чтоб уж наверняка. Я вообще девственности в тринадцать лишился, - лучезарно улыбался парень.
- Во сколько? - ошалел я.
- В тринадцать. Я тебе все сегодня расскажу.
- Л-ладно... - пробормотал я, выходя из комнаты.
Я подошел к комнате брата, мама должна быть там. Но нет, хм, видимо на кухне. Я уже развернулся, но вдруг что-то остановило. Наверное совесть опять за свое принялась... Потому что стоило только подойти к кроватке спящего Коула, как в груди что-то нежно защемило. Такой маленький, хорошенький, мой родной братишка... Как же я мог не обращать внимания на твою любовь, прости меня... Я невесомо коснулся губами лба малыша. Он лишь засопел и улыбнулся.
- Я люблю тебя, братишка, - я потрепал его по густой шевелюре и с чистой душой пошел на кухню.
- Сынок, чего с тобой случилось?
- Ничего особенного, как всегда, мам, - я обнял ее, так сильно, как никогда еще.
- Ух ты, так что ж с тобой случилось? Встретил парочку эльфов и они подменили тебя? - хитро прищурилась она.
- Мам, ты такая фантазерка, - вздохнул я.
- А ты зануда, - и показала язык.
- Да не, ма, я меняюсь. Побудь с Джетом занудой, ага... Тут у меня личность мою душат, а вы смеетесь!
- И правильно делаем! А Джет просто шикарный мальчик, держи его и не отпускай, понял?
- Да, мам, и не собирался. Кстати, я пришел сказать, что мы едем уже.
- Уже? Жаль, конечно, но не собираюсь вас задерживать, - она вздергнула нос.
- Ма, ну правда пора, - я виновто посмотрел на нее. - А папа опять на работе, да?
- А где же еще?
- Ну, мало ли... Плохо, я по нему так соскучился, да и Джета бы познакомил с ним.
- Вот и заезжайте еще, будет повод!
- Ма, да разве, чтобы заехать к вам мне нужен лишь повод? Я же люблю вас!
- Ух ты мое золотко, ну ладно, давайте, валите уже, - засмеялась мама.
- Ну спасибооо, - протянул я.
- Пока-пока, - она протолькнула меня до прихожей, где уже надевал ботинки Джет. - Джееет, обязательно заглядывай к нам еще! Хоть с Йёном, хоть без, Коул к тебе приаязался.
- Спасибо, Кэт. Вы так добры... Я очень рад, что побывал здесь. И с удовольствием приду к вам еще, - он с широкой улыбкой тряс руку мамы.
- Ну, пошли, - я потянул его за подол куртки.
- Да, идем. До свидания, Кэт!
- До встречи, мальчики! - дверь за нами захлонулась.
- Ну, ты доволен?
- Очень, - он въерошил волосы на моей макушке.
А я так долго с ними возился...
- Ты мне прическу испортил!
- А это была она? Извини, я думал, что я всего лишь усугубил хаос...
- Ядовитый, - прошиел я, нажимая на кноку лифта.
- Зато яркий и сладкий. Мармелааадка!
- Джет, ты чего? - я сдержал порыв покрутить пальцем у виска.
- Ну, нынешние мармеладки яркие сладкие и ядовитые... Значит я - мармеладка, - заключил брюнет.
Мы вошли в лифт.
- Знаешь, мне кажется, что мы оба должны успокоится.
- А кто-то нервничает?..
- Ты не думай, что я забыл про обещанный рассказ. Но я не настаиваю, если тебе нериятно!
- Я должен это рассказать. С точностью до единицы, всю правду. И только тебе.
- Хорошо. Но ты точно уверен? - спросил я и мы зашли в лифт.
- Да, Йён. Если что-то касается тебя, то я всегда уверен, - от этих слов я жутко смутился.
Чем я вызвал такое отношение?..
Такое безграничное доверие ко мне...
Очнулся я от своих мыслей только в машине, когда брюнент толкнул мое плечо.
- Что с тобой, ты уже пять минут сидишь молча и даже машину не заводишь.
- Я не знаю... Какое-то оцепенение напало, не знаю.
- Ты осторожней, - он улыбнулся, а от этой улыбки очему-то стало легче.
- А разве когда-то было иначе? - так, теперь мотор завести... что?
Руки слегка потряхивало, но я старался не выдать эту дрожь, чтобы не пугать парня.
Пока мы ехали начался дождь, настоящий ливень. Я решил, что машину надо бы в гараж. Но у нас даже зонтов нету. Я поделился беспокойством с Джетом.
- Да плевать на дождь, я обожаю такие прогулки! Давай, завози.
Спрятав любимую машинку в убежище, мы вышли под проливной дождь. Как хорошо, что идти относительно недолго.
Брюнет с удовольствием подставил лицо дождю. Я с каким-то извращенным наслаждением наблюдал как намокают его темные тяжелые пряди, а на его лицо выолзает безумно-мечтательная улыбка. Он сейчас так похож на красивую статую, черты лица почти безупречны в темноте. А когда он откроет глаза - его ресницы будут такими красивыми и будут казаться еще длинней. И вдруг Джетен резко распахнул глаза и начал пристально меня рассматривать.
И в итоге выдал вердикт:
- Ты на статую похож... На такую... Белую-белую. Как на улицах. Такие же белые волосы, белая кожа... Осталось только тебя раздеть, - он засмеялся, а я поддержал его таким же радостным смехом. - Пойдем, - внезапно холодная рука парня схватила мою, столь же холодную, и меня потянуло вперед.
Мы бежали под дождем, держась за руки. Наверное из всех воспоминаний - это одно из самых светлых.
Было темно, редкие улицы освещали фонари, к тому же шел проливной дождь. На нас были всего лишь легкие футболки, джинсы, да кроссовки. С хохотом, подталкивая друг друга, постоянно касаясь, а руки, казалось, создавали некую связь между нашими душами.
Этот бег запомнился мне как нечто сумбурное и почему-то нежное...
Ввалилсь мы в мою квартиру чуть ли не кувырком - от смеха, трясущего нас, и холода, не было сил стоять.
- Чур я первый в ванну! - крикнул Джет и скрылся за дверью душевой комнаты.
- Конечно, - неизвестно к кому обратился я.
Я прошел на кухню и включил чайник. На столе лежала пачка сигарет парня и я втянул запах табака. Интересно, а его кожа тоже пахнет табаком?..
Бред, на что я надеюсь? Он мой друг и вдруг он натурал?
- Эй, ты чего там с моими сигаретами делаешь? - послышалось за спиной.
- Нюхаю, - просто ответил я.
- Кончай нюхать, начинай колоться, - хихикнул он. - Иди в душ, а то простудишься.
Я последовал его совету и прошел в ванную.
Уже стоя под душем, я думал о нем, о Джете... И это вылилось в неожиданную реакцию. У меня... встал? На него? Да, я кончал с мыслями о нем, но начинал-то я совсем с других мыслей... Так, Йён, слушай друзей, у тебя недотрах...
Рука сама потянулась к изнывающему органу и начала поглаживать его. Всего парочку движений... Еще... Еще... Представить, что это делает он и... Да, теперь можно жить.
Я вышел из душа в своей любимой темно-синей шелковой пижаме и прошел в свою комнату, где стоял Джет и рассматривал фотографии меня. Я старался не смотреть в его сторону и забрался на кровать с ногами.
- Садись. Как я понял, то история долгая?
- Да, - задумчиво проговорил он, залезая ко мне.
- Ну... Давай, если тебе конечно не...
- Мне хочется. Мне нужно... Итак...

@музыка: Браво и Земфира - Как быть

@настроение: Нормальное

@темы: Слеш, творчество, писанина

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра